Клуб
Крест
Устало и заунывно звонил колокол, и его звук медленно плыл по окрестным полям, пробирался сквозь мертвую траву, голые качающиеся ветви деревьев, поднимался к низколетящим давящим облакам, пугая ворон. Они разлетались в разные стороны, громко хлопая крыльями и выражая свое неудовольствие и свой испуг омерзительными криками. Брат Дамиан, совсем продрогший, который сидел, прислонившись к дереву, тихо простонав, поднялся и побрел к монастырю.Зажав губы, он медленно опустился на холодный пол. Остальные братья уже стояли на коленях и усердно перебирали четки. Дамиан начал всматриваться в их лица. Каждый отрекся от мира из-за чего-то своего, у каждого была своя причина. Дамиан давно понял причину многих: из разговоров с каждым из братьев, по их отношению к молитве, посту, обязанностям, к внешнему миру. Вскоре он тихо вздохнул и погрузился в свои мысли. Но его мысли были далеко от монастыря. Сначала Дамиан вспомнил это свинцово-серое небо и представил завтрашний снег, затем он стал вспоминать свои детские зимы, зимы учебы, зимы странствий. Воспоминания принесли облегчение, но их прервал отец Франциск, настоятель монастыря, чтением нового постановления Папы. Ближе к концу послания у Дамиана появилась небольшая улыбка на лице, и когда отец Франциск закончил читать, он поднял голову и четко сказал: “Нет.” Дамиан произнес слово довольно тихо, но его настолько никто не ожидал, что, казалось, он его прокричал. Отец Франциск нахмурился и попросил Дамиана немедленно к нему зайти.
Они медленно удалялись под встревоженные взгляды монахов. Отец Франциск закрыл дверь своего кабинета и сурово спросил:
Почему, брат Дамиан, вы позволили себе сказать “нет”?
Я не согласен с Папой, отец Франциск.
Настоятель глубоко вздохнул и задумался. На него смотрели глаза, в которых было столько боли, сколько он никогда не видел. Отец Франциск уже давно заметил, что с Дамианом творится неладное.
Брат Дамиан, что с вами?
Я не знаю, отец.
Вы не больны?
Нет, отец.
Отец Франциск видел, что каждое слово Дамиан произносит с трудом и отпустил его. Затем он опустился на стул и задумался. Настоятель догадывался, что происходит с Дамианом.
Отец Франциск был мудрым человеком и хорошо чувствовал людей. О, как хорошо он помнит тот день, когда этот юноша, теперь молодой мужчина, пришел к нему и сказал, что хочет стать монахом. Настоятель увидел в его глазах совершенное одиночество, годы учебы и странствий, боли и скорби. Дамиан пережил больше, чем кто-либо из стариков, в том числе и он сам, отец Франциск. Что заставило его прийти в монастырь, настоятель не знал, но он позволил ему остаться. Он понял, что это не обычный юноша, и что у него особая судьба. А сейчас, к каким выводам он придет? Отец Франциск покачал головой и склонился над бумагами.
Дамиан вошел в свою келью и лег. Боль в груди все усиливалась, вскоре его стало трясти. Жара не было, но тело все было горячее. Дамиан сжал зубами губы, чтобы не стонать. Мыслей не было, только внутри него что-то говорило: “Нет... нет... нет!” В какой-то момент он все-таки уснул. Звук колокола заставил его передернуться, и Дамиан проснулся. Он не знал, сколько он спал: час, два или 15 минут. Дамиан, держась за стены, пошел молиться. Он дотронулся языком до своих губ. Они были все в крови.
Дамиан плюхнулся на колени, и внутри него раздался страшный крик:
За что, Господи?
И все тише:
За что? За что? За что...
Весь день он ходил по самым отдаленным уголкам монастыря, чтобы его никто не видел. Его трясло. Снег действительно выпал, и его хруст успокаивал Дамиана. Во время вечерней молитвы отец Франциск взглянул на Дамиана и нахмурился: красное лицо, полные боли глаза, мятущаяся душа, конвульсии по телу.
Дамиан лег в своей келье и сжал четки. Грудь раскалывалась. Трясло еще сильнее. Учащался пульс. Вскоре сердце билось с бешеной скоростью, и каждый удар отдавал по всему телу. Постепенно пульс опустился, боль в груди немного уменьшилась, и Дамиан понял, что он не может мыслить. Он находился в каком-то небытии. Органы чувств были его, но они были далеко. Все осознавалось, но как будто сбоку. Страшное состояние.
На утренней молитве его трясло еще сильнее, и это стало видно всем. Отец Франциск вызвал его к себе и сказал:
Иди и разберись, что с тобой происходит, и не возвращайся, пока не придешь в себя. Весь мир твой. Иначе это будет духовным самоубийством, а с моей стороны духовным убийством. Иди. Это приказ настоятеля.
Дамиан молча поклонился и вышел.
Настоятель провожал его глазами из своего окна. Снег почти растаял. Дамиан медленно шел по хлюпкой дороге.
Он вернулся недели через две. Казалось, что он постарел, но в то же время помолодел, его глаза были полны скорби, но в то же время излучали свет. Отец Франциск с облегчением вздохнул.
Отец, до того как прийти сюда, в монастырь, я учился в нескольких университетах Европы. Когда я понял, что ничего нового не узнаю, я пошел странствовать. Я был надеждой многих профессоров, они говорили мне, что мне много дано. Но именно поэтому я не остался преподавать. Это было бы, как Вы сказали, духовное самоубийство. Я должен думать, постигать, все время открывать что-то новое. У меня было много горя и много счастья, отец. Я познал вкус смерти, настоящую дружбу, предательства и настоящую любовь. Но, в конце концов, я понял, что я абсолютно один и у меня не будет счастья в жизни, и Господь зовет меня к себе. И я пришел к вам.
Отец, я разобрался в себе. Частично это были старые раны, но основное... Я понял величайшее заблуждение наших дней. И именно ему начала противиться моя душа жить духовно по указанию другого: Папы или мертвых книг. Я изучил всю нашу монастырскую библиотеку. Там мало хороших книг. Отец, проблема людей, которые их написали в том, что они сами не верили в ими же написанное, или же просто не применяли это в жизни. Это пустые слова, брошенные в воздух. Ты должен быть примером для других. Пока я встретил только одного человека, который был бы для меня примером это Вы, отец Франциск.
Вам же тоже не нравятся все послания Папы, Вы пытаетесь сделать так, чтобы каждый из братьев развивал и совершенствовал свою душу самостоятельно и не зависел ни от Папы, ни от книг, которые они изучают.
Настоятель сидел и улыбался:
Я рад, что ты это понял, Дамиан. К сожалению, это понял только ты один. Но уже и это хорошо. Теперь я знаю, что моя жизнь прошла не зря. Ты другой, Дамиан, ты не похож на остальных людей. Ты уже мудрей меня. Ты чувствуешь и видишь людей и мир лучше меня. Тебе действительно много дано. Но помни: каждый несет свой крест, и тебе предстоит еще очень много пережить. Неси свет людям, неси им то, что ты понял. Никогда не замыкайся на себе, но будь открыт всем. У тебя начинается новый этап в жизни, Дамиан. Твое пребывание здесь закончилось. Ты едешь в Рим.
